Литературная тема

Подстаканники в кино, подстаканники в фотонатюрморте, подстаканники на фото, подстаканники на ТВ, Подстаканники в рекламе, реклама на подстаканниках, подстаканники в музеях
Нелунатик-увы
Сообщения: 6569
Зарегистрирован: 08 мар 2012, 10:53
Откуда: Из Ленинграда

Re: Литературная тема

Сообщение Нелунатик-увы » 01 апр 2013, 19:18

Розыгрыш :sh_ut: (надеюсь, что 1-ого апреля это сойдет за литературное творение)


Один из лучших розыгрышей в поездах. Для него вам понадобится:
1. Поезд :a_g_a:
2. Соседи-пассажиры (подойдет и отдельно взятый сосед :st_ruskiy: или соседка :;ne_gr: )
3. Стакан с подстаканником, который можно заполучить, просто заказав чай у проводника :dr_ink:

Далее вы говорите разыгрываемому, что пойдете налить кипятку, чтобы заварить чай. Наливаете в стакан теплой или холодной воды. Ни в коем случае не наливайте действительно кипяток :de_vil: ! Далее держите стакан за верхний ободок ладонью, как бы накрыв его. Одним или несколькими пальцами прижимаете металлический подстаканник к стакану так, чтобы он не упал под собственным весом. Другой рукой держите подстаканник за ручку.

Когда все приготовления сделаны – заходите в купе к жертве :pa_la_ch: . Когда проходите мимо неё – сделайте вид, что вас покачнуло от тряски поезда. В это же время одновременно отпускаете пальцы, держащие подстаканник и вторую руку. Подстаканник под собственным весом упадет жертве на колени, создавая полную иллюзию того, что вы пролили на неё кипяток! Стакан же останется у вас в руке целым и невредимым. Реакция жертвы будет ошеломляющей :sh_ok: :-( :zvez_ochki: :cry_ing: ! Для особенного эффекта нужно что-нибудь крикнуть в момент отпускания подстаканника, например, «Берегись!!!». Тогда реакция будет ещё ярче :ps_ih: !




Советами приятного времяпрепровождения в поездах дальнего следования поделились с нами вот здесь:
http://oagames.ru/ru/jokes/dlya_vzrosly ... poezde.php

Аватара пользователя
Helga
Сообщения: 1441
Зарегистрирован: 08 мар 2012, 19:59

Re: Литературная тема

Сообщение Helga » 01 май 2013, 10:12

Подстаканник для стакана, что хвалила Марианна

Pelle (это автор)

Все с утра стихи кропают,
Нет у них других забот.
И, беспечные, не знают: я трудился целый год.
Пусть не год, но, муз избранник, на будильник не глядел
И узор на подстаканник выбить золотом хотел.

«Серебро, пожалуй, лучше в тонкой смотрится руке,
Золотые - только рыбки», - я подумал, - но в реке.
Да ещё - старик, старуха, сказка классика притом….
В общем, ценные металлы я оставил на потом.
Взял пластинку мельхиора, -
и словес чудесных вязь
скоро-скоро, споро-споро
вкруг стакана обвилась.
Не жалея новый «паркер», ручку мигом припаял
И стоял мой подстаканник и на солнышке сиял.

Вот, примите, Марианна - невесомый, словно речь, -
И теперь Вам Ваших ручек вечно чаем не ожечь.
Может, вспомните когда-то
В чужедальней стороне:
«Жил поэт, смешной ботаник.
Он к стакану подстаканник подарил на память мне».

Аватара пользователя
Helga
Сообщения: 1441
Зарегистрирован: 08 мар 2012, 19:59

Re: Литературная тема

Сообщение Helga » 06 июн 2013, 23:26



Александр Штурхалёв

Дорожное. чуть тревожное

Полуночный экспресс. Полуявь. Полусон.
Полустанки разлук. Полусвет. Полумрак.
И на стыках стучит полумягкий вагон:
Как-то так, как-то так, как-то так…

Полагают врачи, что бальзамом на раны,-
Крепкий чай, дым костра, пыль дорог…
И камлают в ночи поезда, как шаманы:
Таганай… Тугулым… Таганрог…

Дребезжит на столе подстаканник железный,
Навалившись на стрелку локтём,
Смотрит стрелочник вслед,чуть нетрезвый:
Всё путём, всё путём, всё путём…

Нелунатик-увы
Сообщения: 6569
Зарегистрирован: 08 мар 2012, 10:53
Откуда: Из Ленинграда

Re: Литературная тема

Сообщение Нелунатик-увы » 13 окт 2013, 23:30

Рассказ "Антикварности", автор - Ксения Шкребка
А вот есть ли там что-то про подстаканники узнаете только тогда, когда осилите его до конца.



После смерти бабушки мы с мамой, единственные ее наследницы, перебирали старые вещи. Часть нужно было увезти на дачу, кое-что отдать соседкам, а что-то сохранить в память о ней. Не скажу, что мы с бабушкой были дружны. Моя мама в юности ослушалась ее и, выйдя в восемнадцать лет замуж за полярного летчика, улетела из Москвы вслед за любовью. Там, на Севере родилась я, росла и училась в школе. Бабушка ни разу не навестила нас, а если мы приезжали в отпуск в Москву – держалась холодно и отстраненно, словно мы и не были родней. Я сдавала выпускные экзамены в школе, когда с ней случился гипертонический криз, и на семейном совете было решено, что в этом году я в институт не поступаю, а еду выхаживать больную в Москву. Бабушка так и не смогла оправиться после инсульта и парализации, и умерла через полгода.

Разбирая остро пахнущие нафталином вещи, я добралась до нижнего ящика старинного комода. И там, под конвертами с письмами, счетами и поздравительными открытками обнаружила пожелтевшие от времени фотографии каких-то далеких своих предков - тонких, затянутых в корсеты женщин в роскошных шляпах по моде последнего десятилетия девятнадцатого века и импозантных породистых мужчин. Бабушка никогда не показывала эти фотографии не только мне, но и моей матери, и никогда не звучали в ее рассказах истории об этих красивых и безмятежных людях.
Ныне живущие родственники тоже не смогли рассказать ничего вразумительного о нашей генеалогии, а старшее поколение уже ушло. И я, как тот «Иван, не помнящий родства», только смутно предполагая и строя догадки о судьбах столь далеких и столь близких мне людей, полюбила бродить по антикварным магазинчикам, вдыхая атмосферу старины. Приятно было, рассматривая живопись в резных рамах, представлять себя потомком людей образованных, блестящих, живших в неге и роскоши. Теперь только я стала понимать, что бабушкина холодность на самом деле была сдержанным благородством.

С тех пор как мысли о предках овладели мной, я стала замечать, что меняюсь и внешне и внутренне. Я перестала сутулиться, всерьез занялась изучением французского языка, увлеклась классической музыкой и литературой. Впервые увидела, что у меня узкие лодыжки и изящные кисти рук. Перестала ругаться в ответ на хамство, и убедилась, что спокойное достоинство действует сильнее грубости. Теперь я не могла позволить себе выбежать в магазин в джинсах и майке, забрав неухоженные волосы в «конский хвост». На меня смотрели с фотографий благородные предки, и я должна была соответствовать.

Однажды, гуляя по арбатским переулкам, я набрела на полуподвальное помещение. В прохладе и полумраке антикварной лавки – не магазина, не салона, а именно лавки, где разнообразные вещи не были выставлены во всей их красе, а представляли собой довольно разношерстное сообщество, порой обосновавшееся прямо на полу - не было помпезных портретов российских императоров, но зато находилось много вещиц личных, с особой аурой бытования. Сюда из близлежащих улочек приносили вещи одинокие старики и старушки, сдавая на реализацию то, что когда-то принадлежало их именитым предкам или же было украдено в смутные времена ненадежной прислугой, а то и вещицы их собственной молодости – дорогие сердцу спутники и свидетели лучших времен.
Хозяин лавки, пожилой человек маленького роста, подолгу беседовал с посетителями, внимательно и вежливо слушал и тонко реагировал на нюансы разговора. Он был какой-то уютный, этот антиквар, словно друг, которого знаешь давно, и которому привык доверять.

Осторожно, боясь оступиться на выщербленных ступенях, в лавку спустилась пожилая женщина. Она принесла нарядно раскрашенную квадратную жестяную коробку из-под печенья с надписью на крышке: «Товарищество на паях А.И. Абрикосова Сыновей в Москве». Наверное, эта жестянка была компаньонкой детства и юности еще ее мамы, а позже стала заветной шкатулкой, в которой хранились детские секреты: разрозненные бусины, обрывки ленточек. Потом, когда новая хозяйка жестянки стала учиться в школе, банке доверялись дневники и сердечные письма от подруг. В годы юности шкатулка скрывала робкие признания влюбленных поклонников и первые драгоценности – золотые сережки и тоненькие колечки, подаренные родителями. А далее – паспорта, свидетельства о браке, о рождении детей, сберегательные книжки, пенсионные свидетельства, свидетельства о смерти близких людей...
Антиквар, отлично понимая, что покупателя на эту коробку не найти, предложил за нее деньги сразу. Я вздохнула с облегчением – возможно, купленные на обретенные средства лекарства помогут женщине еще продержаться. Женщина поблагодарила и стала тяжело подниматься отекшими ногами по ступеням на улицу.

Я рассматривала старинную карту Москвы, когда в лавку зашел высокий мужчина лет пятидесяти. Он принес серебряные вещи – роскошный кофейный набор ювелира Грачева. Расставляя на подносе кофейник, сахарницу, сливочник и чайник, мужчина, не жалея красок, расписывал историю своего дворянского рода – как этот набор переходил из поколения в поколение, как во время революции его закопали на даче, а потом долго хранили в комнате ленинградской коммуналки – в тайнике стенной ниши, подальше от досужих глаз. Только крайние обстоятельства заставляют дворянского потомка расстаться с такой дорогой сердцу памятью. И потом, это же Грачев – экземпляр для музея! Он и предлагал набор в музей, но музеи, как всегда, стеснены в средствах.
Кофейный набор действительно был чудо как хорош. Я, залюбовавшись на серебряные вещицы, пожалела мужчину: наверное, невыносимо тяжело продавать семейные реликвии.
Вооружившись лупой, антиквар внимательно рассмотрел клейма на донышке предметов, оглядел крышку и носик кофейника, заглянул внутрь.
– Это не Грачев, – вынес он вердикт.
Мужчина рассердился и указал на полный набор клейм, отображающих год, город, мастерскую и инициалы пробирного мастера. Там было даже выбито клеймо двуглавого орла, что говорило о принадлежности ювелирной фирмы к поставщикам двора Его императорского величества.
– Молодой человек, эти клейма – подделка, к тому же довольно безграмотная, – холодно ответил антиквар. – К вашему сведению, основатель фирмы Гавриил Петрович Грачев, чье клеймо здесь проставлено, умер в 1873 году, а его сыновья Михаил и Симеон, продолжившие дело отца, получили звание придворных поставщиков только в 1896 году. Притом клеймо сыновей отличается от отцовского. Их знак – «БР. ГРАЧЕВЫ», а здесь выбито: «ГРАЧЕВЪ». И вообще эти вещи не русские.
Отойдя на минутку, антиквар принес каталог немецкого аукциона со страницей, открытой на лоте, удивительно похожем на предмет спора. Только к четырем предметам, представленным на фотографии лота, здесь был добавлен пятый – заварной чайник.
– Увы, это не Грачев, не Хлебников, не Сазиков, а немецкое серебро середины двадцатого века, стилизованное под старинное. Немецкие же клейма частью стерты, а частью перебиты.
«Высокородный» поспешно ретировался, прихватив свои «музейные редкости», а я, делая вид, что рассматриваю веера в маленькой витрине, мысленно аплодировала.

– Простите, как ваше имя? – обратился ко мне антиквар.
– Катя.
– Приятно познакомиться. А я - Яков Петрович. Хотите, Катенька, чаю?
– С удовольствием.
Несколько минут спустя, закрыв лавку на обед, мы пили чай с ванильными сухариками.
– Откуда у вас немецкие каталоги? – спросила я.
– Не только немецкие. Почти все аукционы представляют свои интернет-версии, на которых очень удобно отслеживать те или иные предметы. Впрочем, если возникает необходимость, аукционные каталоги можно выписать и по почте.
– Так удивительно. Антиквариат – и высокие технологии.
– Приходится быть в курсе. Аферисты тоже на месте не стоят. Берут старую картину невысокого достоинства, после воздействия высокой температурой счищают красочный слой, а затем пишут, скажем, марину в технике Айвазовского. Высушивают и коптят в печи при определенной температуре, чтобы состарить краски, далее делают кракелюры – это трещинки красочного слоя – с помощью микроволновых печей или специальных лаков, забивают эти трещины китайской тушью, словно пылью, а потом выдают за случайно обнаруженную работу мастера. Вот и приходится держать ухо востро. Без специальной технологической экспертизы определить фальшивку непросто. Впрочем, уже в середине девятнадцатого века все было завалено подделками, – а сейчас это самый настоящий антиквариат.
– Интересно, а в каком возрасте вещь становится антиквариатом?
– В нашей стране этот возраст определен в пятьдесят лет. Так что, недавний соцреализм с его пионерами уже можно покупать как раритеты.
– Яков Петрович, я хочу показать вам старинные семейные фотографии. Может быть, вы сможете мне что-нибудь подсказать. – Я достала из сумочки заветные снимки из бабушкиного комода.
Антиквар взял фотографии, надел очки, и брови его взметнулись так высоко, что едва не улетели.
– Как ваша фамилия? – спросил Яков Петрович.
– Филимонова.
– Это ваши родственники?
– Похоже, да.
– Все?
– Ну, я не знаю, может быть.
– Я очень рад за вас, Катенька, – торжественно провозгласил Яков Петрович. – У вас в родне почти весь первый состав труппы Московского художественного театра 1898 года. Вот Серафим Николаевич Судьбинин, вот Ольга Леонардовна Книппер-Чехова, а это Иван Михайлович Москвин.
– ?!!!
– Думаю, ваша прапрабабушка была, как теперь говорят, театральной фанаткой и собирала фото своих кумиров, а прабабушка и бабушка просто хранили их как память о родителях.
Я несколько секунд оторопело смотрела на антиквара, пытаясь осознать произнесенные им слова, а затем мы дружно расхохотались…

Нелунатик-увы
Сообщения: 6569
Зарегистрирован: 08 мар 2012, 10:53
Откуда: Из Ленинграда

Re: Литературная тема

Сообщение Нелунатик-увы » 11 ноя 2013, 00:15

Андрей Шаламов

Люблю я чай, с брусникой и малиной,
И с мёдом, что прозрачный, как янтарь,
Люблю я чай на кухне иль в гостиной
И с сахаром вприкуску, будто встарь.

Люблю пить чай и помечтать немного
О чём-то сокровенном и большом,
Люблю пить чай, когда нас очень много
За круглым нашим кухонным столом.

Люблю чаёк с баранкой и конфетой,
С лимончиком, вареньем и халвой,
Люблю пить чай и почитать газету,
Люблю пить чай с любимою женой.

Попить чайку - как значит это много,
Попить чайку - особый ритуал,
И поезд вспоминаю и дорогу,
Где ложкой с подстаканником стучал.

И стоил чай всего лишь две копейки,
Связал он чаепитием людей.
И в стройотряде в рваной телогрейке
Просили с сахарком, погорячей.

Чайком любили баловать любимых,
Заваривать погуще, посильней,
И сколько вечеров неповторимых
За чаем провели в кругу друзей.

Уж за полночь и спать пора, я знаю,
И завтра день с обычной суетой,
Не выпить ли ещё стаканчик чаю,
И баиньки ... скорее ... на покой ...



Нелунатик-увы
Сообщения: 6569
Зарегистрирован: 08 мар 2012, 10:53
Откуда: Из Ленинграда

Re: Литературная тема

Сообщение Нелунатик-увы » 17 ноя 2013, 01:55

Отрывки из рассказа Обида, автор Александр Алексеевич Измайлов, 1903 год




"На Преображение в покровской поповке готовилось маленькое семейное торжество. Подходило двадцатилетие службы отца Петра в Яснопольске…

Мысль о подношении осталась среди сослуживцев юбиляра – второго священника отца Сергея Пустынина, да дьякона Якова Сахарова. За неделю до Преображения, идя от всенощной, отец Пустынин потянул дьякона за рукав и произнес:
- Помедли-ка отец, и поговорим насчет замышляемого нами презента протопопу…
- Я, отец Сергий, давно собираюсь потолковать с Вами… Знаете, что я измыслил? Размахнемся этак рублей на десять-пятнадцать и презентуем ему серебряный подстаканник или чарку…
- Ну, вот, так и знал, что Вы что-нибудь несообразное ляпнете. Какое отношение чарки к юбилею? Такое-же, как Понтий Пилата к символу… Точно намекнуть хотите, что человек того не прочь…
(Пустрынин выразительно щелкнул себя по кадыку). Извините-съ, отец Петр в этом деле не грешен. Всю жизнь прожил истинным трезвенником.
Дьякон сделал недовольную мину.
- Позвольте-съ! В юбилеи все и всегда дарят подстаканники или чарки… Это каждому известно.
- Не оспариваю, дарят, но духовному лицу не пристало.
- Так, по вашему, коли духовное лицо, так тащи ему и в именины кадило?
- Зачем кадило? Точно весь свет клином сошелся и уперся в ваши подстаканники да кадила. Ну, можно икону небольшую, альбом, книгу. Книгу, я полагаю, всего лучше.
- А я думаю, что ежели не подстаканник, то трость. Вызолоченный нахлабелетик…
- Чудной вы человек, дъякон! Что ни придумаете, все словно в лужу сядете! …Что есть трость?
(Батюшка глубокомысленно поднял персть кверху). Прежде всего, символ и орудие взыскания! Протопоп прямо может обидеться таким подношениям, да и есть уж у него трость. Ему еще три года назад скотопромышленник Аксиний презентовал.
- Коли, ежели вы, отец Сергей, будете, как репейник цепляться, так конечно, во всем обидный смысл усмотрите. Этак и я вашу книгу охулю. Можно истолковать, что Вы протопопа учить собираетесь. На, мол, невежда, поучись…
- В таком случае дарите вашу трость… а я с вами в компании не буду… И на нахлабетик можете даже морду бульдога сделать или изобразить мифологическую нимфу в соблазнительной позиции. Это будет очень пристойно по вашим понятиям…"

Нелунатик-увы
Сообщения: 6569
Зарегистрирован: 08 мар 2012, 10:53
Откуда: Из Ленинграда

Re: Литературная тема

Сообщение Нелунатик-увы » 14 мар 2014, 20:42

Автор - arfagrafia

"О, эти подстаканники времен моего дедушки! Тяжелые, серебряные, витиеватые, располагающие к долгому и солидному чаепитию неулыбчивых людей. Прихлебывающих, неспешных, ответственных… сахар — вприкуску, жизнь — вприглядку, разговоры — с осадком…

Я помню один такой подстаканник, оставшийся как наследство в нашем доме. Темное серебро, сказочные цветы, какое-то странное таинственное тусклое сияние, притягательное и опасное. Маленькая, что я знала о том времени, откуда явился подстаканник! Он был мне люб и прекрасен здесь и сейчас. Как свидетель иной жизни, где не было дешевых фаянсовых чашек с отбитыми краями, а чай пили красный, пахучий, настоящий… Я представляла, как лобастый и коренастый мой дед с суровыми густыми бровями и размягшим от нечаянной нежности лицом прихлебывает второй стакан чая, с удовольствием держа этот подстаканник. Может, подарок за доблестный труд на благо … или во исполнение… Он наверняка любил пить чай. Не так уж много радостей было у него в жизни…

А позже подстаканник перешел к старшему сыну. Использовать его не разрешалось. Стоял как память на полке у отца, рядом с медным старинным подсвечником. Такая парочка видавших виды и людей предметов… Позже, значительно позже подстаканник пропал, а подсвечник остался. Может, его продали родители в минуты жизни роковые. Может, подарили кому…А впрочем, нас несколько раз обворовывали, могли и стащить. Серебро, все-таки…

Мне всегда хотелось иметь такой уютный, надежный подстаканник, держаться за него, как за руку отца в детстве. Пить из него чай. Потому что чай из стакана в подстаканнике невыразимо прекрасен и ароматен, он искрист и тягуч, он почти что мелодия для подстаканника… И наслаждение для души…
Я искала похожее, подобное, родное… Однажды даже зашла в магазин антикварных вещей… Бог мой! Сколько там стояло грустных, покинутых хозяевами штуковин из серебра! Подстаканники и салатницы, чайнички и тарелки, ложечки и вилочки и что-то совсем не доступное моему воображению! Я попала в Серебряную сказку, я ходила восхищенная и помолодевшая до пятилетнего возраста, мне хотелось плакать и обнимать весь этот волшебный мир! "Что Вам?" — басисто и высокомерно спросила продавщица, с первого взгляда не поверившая в мою способность оценить и обрести прекрасное… "Сколько стоит вот этот серебряный подстаканник?" — спросила я робко, понимая всю свою ничтожность перед лицом этой знающей жизнь и покупателей антиквариата феи… Губы мои пересохли, сердце бешено билось, в ушах звенело … или это где-то рядом позванивала в серебре душа дедушки… Сонная Фея прищурилась и произнесла сквозь зубы: "Двадцать пять тысяч". Она даже не спросила, буду ли я брать… Просто отошла и села за шкафом с фарфором.
Я смотрела на серебряный подстаканник , как Козетта на недоступную куклу в витрине магазина… Я прощалась с ним, я улыбалась ему, я мысленно гладила его по бугристой пожилой щеке… И ушла не прощаясь.

А потом я увидела серебристый подстаканник на рынке, у испуганной суетливой бабушки. Совсем простой, совковый, стыбренный, видимо, из какого-нибудь поезда… Ведь в поездах до сих пор пьют чай из стаканов в подстаканниках. И это так здорово! Уютно и весело… Уютно и весело… Дедушка, прости! Я купила эту грубую подделку. Но не все ли равно, из чего сделана, слеплена, нафантазирована наша радость!

Я пришла домой. Искупала свою находку, полюбовалась серебряным фальшивым блеском… налила чайку в стакан. … Ну вот, почти как в детстве. Почти как у дедушки… Почти… И папка улыбался мне с фотографии
".

Фотография "Есть чем согреться", автор - Владимир Николаевич из Краснодара

Нелунатик-увы
Сообщения: 6569
Зарегистрирован: 08 мар 2012, 10:53
Откуда: Из Ленинграда

Re: Литературная тема

Сообщение Нелунатик-увы » 10 авг 2014, 09:33

Юрий Нагибин, книга Дневник:

"...Когда-то Саша (так Юрий Нагибин называл Александра Галича - мое примечание) рассказывал мне, как он завтракал с Вертинским за одним столиком в "Европейской".
Саша, желая не ударить лицом в грязь перед таким ценителем всех радостей жизни, каким справедливо считался Вертинский, заказал зернистую икру, поджаренный хлеб, миноги, омлет с ветчиной, марочный коньяк и кофе. Официант равнодушно принял заказ и почтительно склонился к Вертинскому, который с брезгливой миной вертел в руках меню.
- Чаю,— наконец гнусаво сказал тот.
- Прикажете с лимончиком, вареньем или сливочками?
- Просто чаю. Вы понимаете русский язык?
После этого он трижды возвращал стакан официанту: в первый раз было не крепко, в другой — чай отдавал мочалкой, в третий - подстаканник был не по руке.
Но официант, крайне небрежно обслуживший Сашу, здесь не жалел ног. А когда Вертинский ушел, забрав сдачу, официант умильно посмотрел ему вслед и сказал мечтательно:
- Настоящий барин!
"


Нелунатик-увы
Сообщения: 6569
Зарегистрирован: 08 мар 2012, 10:53
Откуда: Из Ленинграда

Re: Литературная тема

Сообщение Нелунатик-увы » 14 авг 2014, 21:56

Владимир Алексеевич Гиляровский "Москва и Москвичи" - очерки старомосковского быта, "Сухаревка", 1935 год



"...Настоящих сыщиков до 1881 года не было, потому что сыскная полиция как учреждение образовалась только в 1881 году. До тех пор сыщиками считались только два пристава — Замайский и Муравьев, имевшие своих помощников из числа воров, которым мирволили в мелких кражах, а крупные преступления они должны были раскрывать и важных преступников ловить. Кроме этих двух, был единственно знаменитый в то время сыщик Смолин, бритый плотный старик, которому поручались самые важные дела. Центр района его действия была Сухаревка, а отсюда им были раскинуты нити повсюду, и он один только знал все. Его звали «Сухаревский губернатор».

Десятки лет он жил на 1-й Мещанской в собственном двухэтажном домике вдвоем со старухой прислугой. И еще, кроме мух и тараканов, было только одно живое существо в его квартире — это состарившаяся с ним вместе большущая черепаха, которую он кормил из своих рук, сажал на колени, и она ласкалась к нему своей голой головой с умными глазами. Он жил совершенно одиноко, в квартире его — все знали — было много драгоценностей, но он никого не боялся: за него горой стояли громилы и берегли его, как он их берег, когда это было возможно. У него в доме никто не бывал: принимал только в сенях. Дружил с ворами, громилами, и главным образом с шулерами, бывая в игорных домах, где его не стеснялись. Он знал все, видел все — и молчал. Разве уж если начальство прикажет разыскать какую-нибудь дерзкую кражу, особенно у известного лица, — ну, разыщет, сами громилы скажут и своего выдадут…

Был с ним курьезный случай: как-то украли медную пушку из Кремля, пудов десяти весу, приказало ему начальство через три дня пушку разыскать. Он всех воров на ноги.
— Чтоб была у меня пушка! Свалите ее на Антроповых ямах в бурьян… Чтоб завтра пушка оказалась, где приказано.
На другой день пушка действительно была на указанном пустыре. Начальство перевезло ее в Кремль и водрузило на прежнем месте, у стены. Благодарность получил.

Уже много лет спустя выяснилось, что пушка для Смолина была украдена другая, с другого конца кремлевской стены послушными громилами, принесена на Антроповы ямы и возвращена в Кремль, а первая так и исчезла.

В преклонных годах умер Смолин бездетным. Пережила его только черепаха. При описи имущества, которое в то время, конечно, не все в опись попало, найдено было в его спальне два ведра золотых и серебряных часов, цепочек и портсигаров.
Громилы и карманники очень соболезновали:
— Сколько добра-то у нас пропало! Оно ведь все наше добро-то было…
"

Аватара пользователя
ESol
Администратор
Сообщения: 9690
Зарегистрирован: 07 мар 2012, 20:28

Re: Литературная тема

Сообщение ESol » 17 ноя 2014, 08:26

Отрывок из повести А. Соколовского Первый особого назначения



...В те давние годы город еще не был городом. Он был небольшой деревней, рассыпавшейся домишками у подножья монастырского холма. Единственным каменным зданием в той деревушке был дом, который стоял на месте теперешнего дома номер двадцать, того самого, где жил толстый Вовка. Конечно, от прежнего особняка не осталось и помину. Разве что фундамент и подвалы под домом. Для чего и когда были вырыты владельцем особняка эти подвалы, Степка толком не знал. Зато в них можно было прятаться во время игр. И Вовка Пончик очень гордился, что живет в доме, где есть такие таинственные подземные ходы. Он не раз говорил, что там, в подвалах, хранится богатый клад, только найти его невозможно, потому что надо знать особое волшебное слово, от которого глаза будут видеть сквозь стены. Однако Степка Вовке не верил. И не очень-то верил Степка, будто глухонемой Гриша из дома номер четырнадцать притворяется немым и глухим. А все же прошлая, да и теперешняя жизнь глухонемого была окружена таинственностью. Потому-то, наверно, дрогнуло у Степки сердце, когда он, грохнув тазиком о косяк, толкнул низенькую пружинящую дверку, на которой мелом была выведена кривая надпись: «Мастерская».



Тесная комнатушка от пола до потолка была наполнена шипеньем, гулом и голубоватым чадом. Дневной свет едва пробивался сквозь узенькое окошко. Но в каморке было очень светло от двух громадных ламп, свечей по двести, которые горели — одна под потолком, а другая на верстаке перед мастером. Третья лампочка, поменьше, вспыхнула на стене и погасла, как только дверь за Степкой захлопнулась. Гриша поднял голову, равнодушно взглянул на мальчика и кивком указал на скамейку возле двери. Степка понял: надо сесть и подождать.
Тихонько сидя у двери, Степка украдкой стал осматриваться. Половину мастерской занимал широкий верстак с привинченными к нему большими тисками, уставленный приготовленными к починке плитками, утюгами и прочим хламом, заваленный мотками проволоки и изоляционной ленты, кусками жести и железа, какими-то винтиками, болтиками и пружинками. На верстаке гудел примус, на котором калился паяльник, и била синим свистящим пламенем паяльная лампа. Стена над верстаком была увешана связками ключей, замками и гайками всех размеров, нанизанными на веревки, словно бусы. Рядом с гайками висел отрывной календарь.
Оглядев комнатушку, Степка стал смотреть как работает Гриша. Насупив густые брови, мастер припаивал ручку к узорному подстаканнику будто свитому из тонких серебряных кружев. Длинные морщины у него на лбу то собирались вместе, как мехи у гармошки, то распрямлялись, оставляя лишь тонко прочерченные полоски. Он работал, не обращая на Степку внимания. Острие раскаленного паяльника опускалось на кусочек янтарной канифоли, которая дымилась и шипела. Гриша ловко отделял от оловянной палочки блестящую каплю и легонько касался паяльником основания ручки. Движения его были точны и осторожны. Должно быть, ему нравилась эта кропотливая работа. Время от времени он отставлял подстаканник на вытянутую руку и любовался результатами своего труда.




Наконец ручка была припаяна. Гриша выпрямился на табурете и стал медленно поворачивать подстаканник перед глазами. Вдруг лицо его стало сосредоточенным и задумчивым. Брови еще теснее сошлись к переносице. Он как будто вспоминал о чем-то, глядя на серебряные узоры. Паяльник со стуком упал с верстака, и раскаленный его конец зарылся в скомканную газету, валившуюся на полу. Газета задымила и начала тлеть.
— Бумага горит! — заорал Степка и вскочил со скамейки. — Не видите, что ли? Бумага горит!
Но Гриша даже не повернул головы. Он все смотрел на подстаканник и о чем-то думал.
Перепрыгнув через какой-то ящик, поскользнувшись в лужице машинного масла, разлитого на полу, Степка подскочил к верстаку и стал с яростью затаптывать вспыхнувшую в этот миг газету, схватив паяльник за длинную ручку и размахивая им из стороны в сторону.
Только тут Гриша очнулся. С грохотом отодвинув табурет, он выключил примус, погасил паяльную лампу, и в комнатушке сразу стало тихо; только синий чад расплывался под потолком.
— Чуть-чуть пожара не было, — сказал Степка, в волнении забыв, что Гриша не может его услышать.
Мастер взял у Степки паяльник и положил его на верстак — раскаленной головкой на кусок жести. И после этого он взглянул на мальчика такими глазами, словно впервые его увидел. Глаза Гриши теперь были не равнодушны, а серьезны и внимательны. Потом мастер показал на растоптанную обгорелую газету, на паяльник, щелкнул пальцами и, приложив ладонь к груди, несколько раз кивнул головой, будто бы хотел поблагодарить Степку за проворство. Степка смутился и протянул Грише тазик.
— Вот… Мать прислала… Починить надо.
Снова усевшись на табуретку, Гриша стал внимательно разглядывать днище тазика. Молотком он сбил эмаль вокруг дырки, ощупал дно и стукнул еще раз, в другом месте. Эмаль откололась, и под ней Степка увидел маленькое рыжее пятнышко. Гриша легонько надавил пальцем. Палец прошел насквозь, и дно засветилось еще одной дыркой. Мастер повернулся к Степке и показал ему продырявленное железо. Наверно, он хотел сказать, что починка требуется и тут.
Степка стоял пораженный. Каким образом Гриша угадал, что под слоем эмали есть второе поврежденное место? Он кивнул головой. А мастер привстал и перевернул два листка отрывного календаря на стене. Степка понял, что за тазиком надо зайти через два дня.
Дома за ужином он с воодушевлением рассказывал матери и отцу, как Гриша задумался над починенным подстаканником, как едва не начался пожар и как мастер отыскал под эмалью ржавое пятно.
— Прямо насквозь видит! — с восхищением говорил Степка. — Как стукнет молотком! А там ржавчина. Вот это мастер!
— Мастер он хороший, ничего не скажешь, — согласился отец. — Жаль, что глухонемой. Вот патефоны чинит, а сам послушать не может…

Ответить

Вернуться в «Подстаканник в искусстве и в жизни»

Кто сейчас на конференции

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и 9 гостей